Рецепт дня

    Вопрос еще не сорвался с его губ. Надо упредить. «Ты не видел мою серьгу?» - спросила я. «Нет. И не думал, что ты хранишь свои серьги под кроватью». Муж острил, старался выглядеть бодрым. Подошел ближе. Ближе, чем нужно. «И не думай» - сказала я. «Ты не можешь знать мысли другого человека». – «Нет, - сказала я, - если только этот человек не мужчина». «Насчет «думать», - продолжил муж. – «Я просто подумал, может, ты ищешь мой галстук». Я повернулась, посмотрела на него. Он улыбался. Силился улыбаться. В глазах тревога. Все будет хорошо – твердила я про себя. Надо бы сказать это. Не сказала. «Все будет хорошо», сказал муж. «Да» - подрежала я. Но есть дрожь, и ничего с ней не поделать. Я сказала: «Так это ты хранишь галстуки под кроватью?» «Только из уважения к серьгам», - отвечал он. «Ты хочешь надеть галстук?» - «Двойственное ощущение – не знаю. Встречаюсь с ним в офисе». – «Ты там бывал?» - «Нет, проходил мимо. Шикарная дверь, ступеньки из глянцевого гранита». – «Думаешь, требуется галстук?» — «Ты против?» — «Я не против галстука. Просто у тебя нет при­личного костюма для галстука». — «Поче­му это нет? У меня классный костюм, в ко­тором я на тебе женился». — «Костюм приставляет историческую ценность. Ему уже 10 лет». — «Самый расцвет для костюма». — «Костюмы только выцветают. И они выходят из моды». – «А разве мода на такие костюмы не вернулась?» - «Еще нет». Муж взглянул на часы: «У меня еще два часа. Может, вернется?» - «Маловеро­ятно». – «Что делать?» - «Надень брюки и новый свитер». Муж вытянул губы: «Не слишком много черного?» Помолчал. Не­долго, так что я не успела сказать. Закон­чил: «Еще подумают чего». — «Что ты имеешь ввиду?» Муж усмехнулся: «Да, так. Впрочем, «подумать» для него сильно сказано». Я смотрела непонимающе: «Что ты хочешь сказать» - «Ладно, замнем для ясности. Ты советуешь брюки и свитер?» - «Да. Только погоди, не одевайся. Сначала позавтракаем. Я сварила пшенки по ба­бушкиному рецепту, как ты любишь». – «Спасибо». Мы прошли на кухню. Муж было сел за стол. Потом на лице появилась неясная мысль. Он встал. Прошелся, по­том вернулся. Сел. Я чувствовала его волнение. «Думаешь, он тебя возьмет? Ведь вы все-таки друзья детства». – «Да, в одном дворе росли». – «А ты говорил, хорошо его знаешь». – «Очень хорошо. И ты знаешь, скорее я боюсь не того, что он меня не возьмет, именно, что возьмет». - «Как это?» - я остановилась с тарелкой на весу. Он прошелся, потирая грудь. «Именно, я хорошо его знаю. Может, слишком хорошо. Я… я все помню». – «Что ты помнишь?» Муж не отвечал. Ходил. Резко остановился: «Зря я ему позвонил. Это от отчаяния. Что-то нашло. Тяжелый, видать, был день». Который не тяжелый – подумала я. «Не надо было звонить». «Подожди, - сказал я, - но работы нет». Он вздохнул: «Нет». – «Ты посмотри, до чего мы дожили! Ты знаешь, что кроме пшенки и гречки ничего не осталось». Он кивал: «Вот и я говорю: от тяжелого положения позвонил». «Тебе что-то не нравится? – спросила я более миролюбиво. Тут главное – не сорваться. Это еще ни разу не решало проблему. – Что тебя беспокоит? В чем дело?» - Муж вздохнул тяжело: «Слишком быстро он разбогател. Так не бывает. Ведь я его хорошо знаю. Я тебе говорил. Учился плохо, хулиганом рос. В колонию попал за ограбление ларька. Вышел, не работал нигде. У меня по старой дружбе денег сшибал. Потом опять сел за нападение на милиционера. Всю перестройку просидел за решеткой. Вышел и раз – вдруг самый богатый. Как так?» Пошагал из угла в угол. Сел. Я поставила перед ним тарелку каши. «Поешь, может...» - не договорила. Он зачерпнул, поднес ложку ко рту, вернул на место. Встал. Прошелся. Начал есть. Опять отложил ложку: «Знаешь, никуда не пойду. Не буду с ним работать. Не сработаться нам. Такое у меня противное чувство возникло. Не могу одолеть. Нет, и все. Решено – отменяю встречу, ну ее к черту!» И он вздохнул легко. Заулыбался искренне, без всякой тревоги и беспокойства. Принялся с удовольствием есть кашу. Что-то громко хрустнуло у него на зубах. Я повернулась. Муж извлек желтый шарик. «Вот она», - сказал он. «Что?» - встрепенулась я. «Cepьга. Твоя серьга». «Как она могла попасть туда!? – вскричала я. – Ума не приложу». Муж засмеялся: «Правильно говорят, пищу надо тщательно и не спеша пережевывать. А то бы проглотил, не жуя. И - привет горячий: отправилось бы золото к золотарям». Он засмеялся. Раздался телефонный звонок. Он снял трубку: «Да. Это ты?! Откуда? Не мо­жет быть! Понял. Еду. Буду через двадцать минут. Бегу. Пока». «Кто это?» - спросила я. «Представляешь! Брат, Колька, проездом. Вот кого хотел видеть! Он на вокзале». Муж оделся и исчез. Приехал часа через два. С порога закричал: «Вот как чувствовал: не надо было ехать на встречу. Вместо надо было с моим братом увидеться. Какую интересную он мне мысль подбросил. Нет, не мысль – работу. Он сам этим занят у себя в городе. Он поможет». «Что делать? Чем заниматься?» – спросила я. «Ты не поверишь?» - «Не томи». «Ювелирными изделиями торговать». «Как?» - спросила я. «Брат рассказал как. Это возможно. Это по мне. Я ж когда-то торговый техникум окончил. Пластинками торговал. Тебе ли не знать, как я Баха продавал красиво». «Знаю, помню», - сказала я. «Брат одолжил денег на разгон. Нет, я всегда знал: мы вырвемся из нищеты», - потирая руки, с энтузиазмом говорил муж. «Что-то я голоден!» - воскликнул он. «Могу предложить пшенной каши», - сказала я. «Да. Да. Пожалуй. Может, еще раз повезет», - бросил она меня дурашливый взгляд. «О чем ты?» - я рефлекторно потрогала обе мочки – сережки были на месте. «Вдруг и галстук найдется?»  - говорил он, зачерпывая кашу половником и внимательно рассматривая содержимое. «Ах ты паршивец! – набросилась я на него. – Еще чего вздумал». «Еще» - это хорошее слово!» - хохотал муж».


  В некоторых случаях конфигурация линии влияния (рис. 4 – желто-оранжевый) бывает сама по себе довольно информативна. Если двигаться от ребра ладони к линиям судьбы и жизни (рис. 4 – л. судьбы – синий, л. жизни – зеленый), мы заметим, как она идет  вверх, взбирается на вершинку, образует пик, уголок (рис. 4 – оранжевый). Затем линия падает с вершинки вниз, пересекается сильной вертикалью (рис. 4 – красный). Следуя рисунку буквально, мы расшифровываем: сначала у партнера дела шли хорошо, и он добился некоей вершины – определенно хорошего (для этого человека, для его уровня) положения материального, социального, карьерного. Затем наступают трудные времена. Падение с вершины означает потерю положения, работы, финансовые проблемы. Слабость линии после вертикали говорит о том, что кризис может продлиться несколько лет. Затем линия крепнет – выход из тяжелой ситуации. Мы способны узнать, когда наступит трудный период. Стандартная ценность линии влияния 75 лет (начало жизни внизу, а 75 лет – точка соединения л. влияния с л. судьбы). Вертикаль разрезает линию посередине. Значит, трудный период наступает в 32,5 лет. Нам разрешено читать и в обратную сторону (теперь точка рождения там, где было 75 лет, то есть место слияния с линией жизни). Мы поворачиваем время. Подходим к вертикали (рис. 4 – красный) сверху от линии судьбы. И получаем: взлет после кризиса, так как линия взбирается на вершинку, на уголок. Уголок – это один из знаков влияния Меркурия. Под ним замечен рисунок в виде буквы В – это влияние Венеры. Сочетание данных планетных влияний – успех в торговле ювелирными изделиями.  
Владимир ФИНОГЕЕВ