Она училась в железнодорожном институте и проходила   практику  на станции Спасская Полисть, километрах в 300 от Питера. Исполняла обя­занности дежурной. Ей дали комнату прямо на станции, и она там жила. Подруга позвонила и говорит: «Приезжай, здесь необык­новенно хорошо, позагораем, поедим ягод. Отдохнешь, и экзамены тебе бу­дут нипочем». Я отправилась. Утром она меня встречает прямо на станции. Идет  к ней пьем чай, болтаем о том о сем. Под вечер подруга говорит: «Давай сходим за клубникой. Тут недалеко садовые участки, займем немного ягод, пока хозяев нет». Тогда по молодости невдо­мек было, а сейчас стыд­но, что вознамерились ягоды воровать.

  Стемнело, мы вышли, было немного свежо, на мне была кофточка. Шагаем не торопясь вдаль платформы. Сзади — шум поезда. Вползает длинная змея товарняка. Состав сбавил ход и шел медлен­но. Или мне казалось, что медленно. Вагоны нас об­гоняли, со скрежетом и лязгом плыли дальше. Возникло непонятное ощущение. Знаешь, что идешь, переставляешь но­ги, а будто двигаешься на­зад. Мы были уже в конце платформы. Платформа невысокая, за ней — насыпь. Я оглянулась. Подъ­езжал последний товарный вагон, за ним шли цистерны. Взгляд натолкнулся на ручку — это такая скоба, которая торчит сбо­ку у товарных вагонов. Взгляд прилип к этой ско­бе, она все ближе, ближе, и, когда она поравнялась, у меня вдруг возникло желание прокатиться: схва­титься за эту скобу, впрыг­нуть на подножку, про­ехать чуть и соскочить на землю. Безотчетным, щемяще-сладкий порыв. Ру­ка сама собой тянется, я хватаюсь, и даже мне почудилось, что сила моя та­кова, что я поезд могу ос­тановить или придержать. Пальцы смыкаются вокруг холодного стержня, я сжимаю и — страшный ры­вок, даже не рывок, удар сотрясает мое тело.

  Вся мощь, вся тяжесть, вся нечеловеческая сила желез­ного монстра прошла че­рез кисть в мое тело, пронзила от кончиков пальцев до пяток. Меня поднимает в воздух, я ле­чу, пальцы разжимаются — скоба бесчувственно удаляется в темноту. Па­даю кувырком на насыпь, ударяюсь ногами о перед­ние колеса, ноги отлетают, разворачиваются, про­скальзывают внутрь, я приземляюсь на рельс, так что торс оказывается снаружи, а бедра, колени, стопы — под брюхом цис­терны. Я поворачиваю го­лову: на меня надвигается задняя пара колес.

  Стоит мне вспомнить, как в ушах немедленно возникает этот звук. Я не только слы­шу — вижу, всем сущест­вом чувствую давящий, жуткий скрип колеса, катя­щегося по изнемогающе­му металлу рельса. Помню отчетливо, как успела подумать, как же я буду жить на протезах? Не могу ска­зать, как мне удалось пе­ревернуться и вылететь в момент, когда колесо уже коснулось плеча. Кофточ­ка осталась под ним. Я вы­хватила ее после того, как оно проехало. Крик подру­ги перекрывал грохот. Она кричала и после того, как состав поглотила тьма и шум стих.

  «Хватит орать, — сказала я. — Лучше найди мои тапочки». Она, всхлипывая, пошла по шпалам. Я спряталась в кусты - испугалась, что на станции видели и нам влетит. Подруга принесла обувь. Меня уже била дрожь — так что зуб на зуб не попадал. Говорить не могла. Вскоре прошло. «А теперь за ягодами», — скомандовала я. В темно­те мы заблудились, на­толкнулись на забор. В нем была щель. Оттуда доносились странные зву­ки. Я бросилась бежать, а подруга замешкалась, впилась зубами ей в ногу, под коленом. «Беги!» — кричала я. Подруга вырвалась. Пес оказался на це­пи и не мог преследовать. Потом я ловила машину, везла ее в больницу. Ей назначили 40 уколов. Ут­ром я уехала в Ленинград.
               
                CORE_LAN17

   На правой руке герои­ни нашего рассказа линия здоровья выходит из тенарного возвышения, или области Венеры. В зави­симости от ряда факто­ров, таких, как глубина, ширина нижней части линии здоровья, тип руки и прочие, модифицируется и интерпретация. В про­шлый раз яркая, глубокая красная нижняя часть линии здоровья оценивалась нами как неуправляемый чувственный порыв. Сегодня мы видим, что выхо­дящая линия тонка и не так заметна (рис.  1—2). Руки узкие и тонкие. Есть промежутки между пальцами. На левой руке линия головы волнистая (рис. 3). Посему следует извлечь из кладовой значений в первую очередь смутные стечения, томление духа, сильные душевные поры­вы,  непредсказуемое оригинальное поведение и, с учетом знаков легкого нарушения системы самосохранения (рис. 4), — тя­готение к опасности. Вме­сте с тем правая рука с прямой линией головы учится сдерживать, умерять, отсекать экстремальные проявления неосознанных переживаний

Владимир ФИНОГЕЕВ